Когда разлили водку по стопкам, Саша сказал первый тост.
— Эд, дело в том, что мы сначала опасались тебя. Знаешь, ты ведь англичанин, а мы знаем, как о нас отзываются там у вас, в Британии, считают нас дикими, алкоголиками, себя считают культурной нацией, мы чувствовали себя неловко в твоем присутствии. Но сейчас все встало на свои места, мы видим, что ты нормальный классный мужик, и у тебя случается все то, что случается с каждым в обычной жизни. Поэтому — за знакомство! Будем здоровы!
Мы дружно чокнулись и выпили по первой рюмке, закусили и сразу разлили по второй.
— Так что же сказала бабушка, когда обнаружила тебя в койке со своей внучкой? — Спросил Дима.
— Да ничего особенного, просто сказала, что я был очень пьян и сильно сквернословил, — ответил я.
— Хм, наверно ты как-то неправильно сквернословил, если ее бабушка укорила тебя в этом, — сказал Дима. — Знаешь, ругаться матом, это не просто так выстреливать бранными словами, у нас это целое искусство, нужно уметь говорить матерными словами — это лексика, у которой есть свои понятийные законы. Наверно, ты говорил матом непонятно для бабушки. Если бы ты говорил правильно, она бы тебя поняла еще накануне. Например, я сейчас могу выдать абсолютно деловую инструкцию Саше словами только бранными, но он точно поймет меня, что делать в обычном понимании.
Саша кивнул в знак согласия.
— Между прочим, продолжил Дима, — я могу поклясться, что я видел только одного человека, у которого в речи не было ни единого слова, кроме матюгов. Это была 88-летняя старушка из Северобайкальска, но она настолько владела этим языком, что ее все прекрасно понимали. Она жила на окраине города в старой лачуге, но в ее доме никогда не было пусто. Местные жители всегда с удовольствием заходили к ней, чтобы послушать, как она говорит на бранном языке, как люди ходят на выступление поэтов, например. Бабулька была всегда гостеприимной, каждого угощала чаем, все ее очень любили — это была очень добрая женщина.
Мне показалось, что еще мгновение, и из глаз потекут «предательские» слезинки, я расчувствовался, представив себе эту старушку. Но ребята меня выручили, предложив выпить еще по одной.
— Давай, Эд, выпьем еще по одной рюмке и начнем готовить обед. Ты останешься с нами пообедать?
— Если вы не против, это было бы хорошо, у меня ближайший автобус только в 17 часов.
— О чем разговор? Конечно, оставайся, пообедай с нами, — сказал Саша, — у меня есть сегодня дела в Северобайкальске, и я собираюсь туда поехать часа в два. Если хочешь можешь не ждать свой автобус, а поехать до города со мной.
— Это было бы просто великолепно, — ответил я, эти мужики мне все больше начинали нравиться.
Пока закипала вода на небольшой газовой плитке, мы успели еще несколько раз выпить, уже без восторженных речей, а по-мужицки, лаконично перемежая короткими тостами. В закипевшей воде быстро сварились положенные овощи и тушенка из банок, суп получился вкусный, особенно под водку и душистый сибирский серый хлеб. После обеда мы с Сашей вышли покурить, все также молча и дружелюбно. И в это время со стороны озера снова послышался гул автомобильного двигателя.
— Так, водку быстро убираем, — скомандовал Дима. Все три инспектора выбежали с планшетами и автоматом наперевес к берегу.
Когда автомобиль подъехал совсем близко, это оказалась старая разбитая «Нива» с цепями на колесах. Но парни, как оказалось, знали хозяина машины, поэтому они сразу расслабились и пригласили зайти к ним в фургон.
— Смотри, кто у нас в гостях, настоящий англичанин! — Похвастался гостю Дима.
Это был худощавый невысокого роста немолодой уже седой мужичок. Он был одет в камуфляжные брюки, пиджак и шляпу, под пиджаком виднелся ворот старого вытянутого и выцветшего шерстяного свитера. Увидев меня, мужик растянулся в улыбке, озарив меня золотым сиянием в буквальном смысле слова — все его тридцать два зуба были сделаны из золота. Я такое видел впервые, чтобы все золотые коронки были настолько профессионально подогнаны в единую систему. Мужичок говорил сухо, четко и отрывисто, и я бы его хорошо понял, если бы он не говорил исключительно матерными словами (о чем мы говорили перед обедом). У него все состояло из сплошных матюгов — существительные, глаголы, прилагательные и деепричастия, и даже суффиксы он умудрялся разнообразить матерными вставками. Я ничего не мог понять из его речи, а Дима, Иван и Саша все понимали, судя по всему, мужик рассказывал нечто важное, поскольку они его слушали не перебивая. И так бы продолжалось долго, если бы из машины мужика не окликнула его дама, сказавшая, что опаздывает на работу.
Мужик спешно попрощался, извинившись перед всеми, пообещав, что позже еще заедет, и отправился дальше по своим делам.
— Вот, видишь, Эд, начал снова Дима. — Это очень известный мужик в здешних краях, его зовут Вася. Не смотри, что он щуплый, когда-то он работал здесь на пристани такелажником, когда молодость прошла, пересел на автопогрузчик. И вот он всю свою жизнь разговаривает только матюгами. Но мой отец рассказывал, как не один раз его мат совершал просто чудеса. То мужики не могут затащить что-то на баржу очень тяжелое, подходит Вася и говорит две-три фразы, и груз будто сам прыгает на баржу. Или один раз его погрузчик чуть не упал с причала, и полминуты балансировал на трех колесах, а четвертое тянуло его в воду. Вася все это время, как заклинания ругался, на чем свет стоит, и куда он посылает советскую власть, и какова цена погрузчика этого в матерном выражении. Народ стоял, затаив дыхание. Так не упал погрузчик, выровнялся и твердо встал на три колеса, потом Вася его отогнал от края пристани. Так на нем еще и груз был в этот момент. Просто оторвало трос и баржа, куда Вася грузил, отплыла на пару метров от пирса. Вот такая волшебная сила у русской брани, брат. А Вася — золотой мужик, по здешним понятиям!
Когда водка была допита, Саша засобирался ехать в город, дела у него там были. Я тоже начал собираться. Но Дима очень не хотел со мной сегодня расставаться, поэтому решил предложить мне остаться до утра.
— Эд, ты, конечно, можешь поехать с Сашей в Северобайкальск, но подумай сам, куда от тебя там денется эта Галина. А здесь такая приятная компания, оставайся с нами до утра, посидим, поговорим еще.
— Предложение хорошее, — ответил я, — но я боюсь, что бабушка с Галиной обидятся на меня, я обещал, что вечером буду у них к ужину.
— Конечно обидятся, вернее, испугаются за тебя, если не будут знать, где ты и почему задержался. А если ты им сообщишь, что решился остаться до утра с хорошими мужиками, они не обидятся. У тебя есть номер их телефона?
— Да, у меня есть их номер, я могу позвонить, но мне кажется, что они расстроятся все же.
— Вообще у нас женщины так воспитаны, что подобные вещи воспринимают нормально (если это не сварливая жена, конечно). Ты просто сообщаешь, что задержишься в компании мужиков до утра. Ей главное, чтобы здесь не было других женщин, понимаешь?
— Мы можем и сами позвонить ей и сообщить, что тебя задержала милиция до утра, — решил помочь Саша.
— Милиция? Какая милиция, типун тебе на язык! — вступил в разговор Дима. — Надо позвонить и сказать все, как есть, что Эд остается пить водку с инспекторами рыбной полиции.
Когда вопрос был улажен и решение принято окончательно, я позвонил Галине. Она нисколько не обиделась и не взволновалась, сказала, что завтра ждет меня дома. Мы все вышли покурить на воздух. Несколько минут стояли на пронизывающем ветру, который дул с Байкала.
— Какие у нас дальнейшие планы, — спросил Дима.
— У меня есть водка, — сказал Иван, хитро ухмельнувшись…
Комментарии